Для начала немного статистики, которая крайне пессимистична. В ушедшем 2021 году наша страна потеряла 2,45 млн человек – это рекорд для всего постсоветского периода. Если взять за точку отсчета 2019 год, то Россия в прошлом году избыточно лишилась 658 тыс. человек – это население крупного города. К слову, в 2020 году в стране «сверх нормы» скончались 335 тыс. Рост за прошедший год наблюдается двукратный! Естественно, среди важнейших причин такой ситуации – высокая смертность от COVID-19, достигшая почти 610 тыс. человек. Это статистика с апреля 2020 по декабрь 2021 года, фиксирующая смерти непосредственно от коронавируса. Если, например, человека выписали из больницы, а он позже скончался от последствий COVID-19, то его не относят к жертвам пандемии. Исходя их совокупности всех указанных выше причин, средняя продолжительность жизни россиян в 2020–2021 годах падала ежегодно на 1,8–2 года. Это означает, что среднестатистический гражданин России теперь будет жить не более 70 лет. Для сравнения, еще в 2019 году средняя продолжительность жизни достигала 73 с лишним лет. Но хватит утомлять читателей цифровыми массивами, обратимся к профессионалам для комментариев ситуации. Вот, например, директор Института демографии им. А. Г. Вишневского Михаил Денисенко винит в ситуации государственный контроль. В интервью изданию «Эксперт» (№ 6, 2022) он говорит:
Пандемическая жатва
«В такой ситуации ограничительные меры и контроль за их соблюдением со стороны государства, включая региональные власти, как мне представляется, должны были быть более строгими, вплоть до введения локдауна. Негативно сказывалось на динамике смертности и сокращение медицинской помощи людям с различными хроническими заболеваниями. Немало умерших было среди тех, кто переболел ковидом и считался выздоровевшим».
Вроде бы логика в словах Денисенко есть, но давайте взглянем на исследование университета Хопкинса, результаты которого просто переворачивают все с ног на голову. В конце января этот авторитетный источники опубликовал данные, по которым всемирные локдауны весной 2020 года оказались… бессмысленными. Ограничительные меры планетарного масштаба смогли снизить смертность от COVID-19 всего на 0,2 %. Одновременно с этим локдауны привели к мощнейшим экономическим и социальным последствиям, с которыми мы не можем до сих пор справиться. Эффективнее всего, по мнению ученых из университета Хопкинса, была самоизоляция заболевших, позволившая снизить смертность на 2,9 %. Издание «Коммерсант» подытоживает новость цитатой из доклада:
«По итогам метаанализа был сделан вывод о том, что локдауны оказали минимальный, а то и близкий к нулевому эффект на состояние здоровья населения, но там, где они вводились, они повлекли огромные экономические и социальные издержки».
Особый цинизм и бестолковость ученые видят в обязательном ношении масок на улицах и запрете на посещение пляжей и парков. И здесь рождается парадокс – в России повсеместно не соблюдали достаточно лояльные ограничительные меры, но все равно прошедшие годы отметились чрезвычайной смертностью. В чем же причина?
Время для перемен
Российское здравоохранение, пораженное многими годами оптимизации, наконец, отплатило нам сторицей. В издании «Проблемы прогнозировании» Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) РАН вышла крайне пессимистическая статья «Современные проблемы российского здравоохранения», состоящая из двух частей. Попробуем выделить тезисы из этой многостраничной работы, авторы которой – признанные эксперты в области экономики. Начнем с позитивного – до 2019 года средняя продолжительность жизни россиян росла. Жить стали лучше, жить стали веселее? И да, и нет. С одной стороны, за 29 лет с 1990 года россияне в среднем стали жить на 4 года дольше, а с другой – как пишут исследователи, «в большинстве развитых стран средняя продолжительность жизни населения на восемь-десять лет больше, чем в России, а разность продолжительности жизни женщин и мужчин в два раза меньше». По этому параметру Россия даже в лучший 2019 год не входила в сотню передовых стран мира, не говоря уже о развитых государствах. По самым скромным подсчетам, средняя продолжительность жизни среднего россиянина соответствует аналогичному параметру европейца и американца в 60-х годах прошлого столетия. Основную причину такой ситуации исследователи из ИНП видят в хроническом недофинансировании российской медицины. Есть такая закономерность – чем больше страна тратит относительно своего ВВП на здоровье нации, тем дольше живут граждане. Особенно это стало остро ощущаться в связи с так называемой второй эпидемиологической революцией. В развитых странах она стартовала в 60–70-х годах прошлого века и заключалась в снижении смертности от сердечно-сосудистых и онкологических заболеваний в среднем и старшем возрасте. То есть люди от этих причин продолжают, конечно, умирать, но уже в возрасте преимущественно за 60–70 лет. В России состоялась пока только первая эпидемиологическая революция, снизившая смертность детей и молодежи от инфекционных заболеваний. Вторая революция не случилась по причине нехватки денег, выделяемых на здравоохранение, и тотальной оптимизацией отрасли. Как отмечают исследователи,
«реализация стратегии второй эпидемиологической революции требует разработки и внедрения новых медицинских технологий, диагностической и лечебной аппаратуры, увеличения численности занятых в здравоохранении, развития фармацевтического производства. Все это приводит к значительному удорожанию медицинской помощи и соответственно к значительному росту расходов на здравоохранение».
В развитых странах с 60-х годов в течение 30 лет удвоилась доля расходов на медицину из состава ВВП, при этом средняя продолжительность жизни подросла на пять-семь лет. В Советском Союзе за этот период доля ВВП оставалась неизменной, что и вылилось в остановку роста продолжительности средней жизни гражданина. Восстановительный рост расходов на медицину состоялся только к 2018 году, когда Россия потратила 3,2 % ВВП на национальное здоровье. Относительная щедрость государства позволила к 2010 году зафиксировать превышение пресловутой средней продолжительности жизни россиянина на отметке более чем в 70 лет. Впервые в истории, надо отметить. Но от развитых стран, прошедших вторую эпидемиологическую революцию, Россия отстала фундаментально. Например, Германия тратит около 8,7 % своего ВВП на здравоохранение, и средняя продолжительность жизни в стране уже превышает 81 год. Конечно, COVID-19 внесет свои коррективы, но не принципиально. Когда разразилась эпидемия COVID-19, оказалось, что в России в ходе оптимизации
«была свернута сеть инфекционных больниц, а число коек для инфекционных больных сократилось более, чем на 80 тысяч.»
Естественно, пришлось срочно перепрофилировать обычные стационары, которые по предназначению должны заниматься плановой работой. А ведь они тоже были в своё время сокращены. По данным авторов исследования, число медицинских организаций за период 1990–2018 годов сократилось более, чем в два раза, больничных коек – почти в два раза, станций скорой помощи, а также фельдшерско-акушерских пунктов – на четверть, амбулаторно-поликлинических организаций – на 6 %. Дошло до того, что под ковидные госпиталя пришлось передавать федеральные медицинские научные центры, фактически блокировав, таким образом, помощь больным с наиболее сложной патологией. Многолетняя оптимизация заставила привлекать к лечению COVID-19 врачей, не специализирующихся на инфекционных заболеваниях. Это, во-первых, снизило эффективность лечения, а, во-вторых, отвлекло внимание от пациентов с сердечно-сосудистыми и онкологическими заболеваниями. Нехватка врачей сейчас настолько велика, что для работы с больными привлекают студентов медицинских вузов, которые по определению не могут оказывать помощь профессионально. В итоге на рынке труда сложился острый дефицит медицинских работников – в 2021 году количество вакансий выросло в 1,7 раза. Однако число специалистов, готовых идти на работу в больницы, либо не увеличилось, либо вообще снизилось. Это неизбежно приведет к неравномерному распределению медицинских работников – отток из периферии в сытый центр, где просто больше платят. Нехватка медиков в регионах будет ощущаться еще острее. Наверное, спросит внимательный читатель, заработная плата у врачей серьезно выросла за пандемию? Им теперь грех жаловаться? По данным аналитических агентств, с октября 2019 года по октябрь 2021 года рост составил всего 15,6 %. При этом по всей российской экономике, по данным Росстата, зарплаты увеличились на 17,4 %. Ладно, учителя, которые за два года «подорожали» на 14,4 %, но как в правительстве допустили такой мизерный рост оплаты труда врачей? Сравните это с 25-процентным ростом доходов работников сферы финансов и страховщиков за этот же период. Очевидно, настоящее внимание к проблемам здравоохранения мы увидим, только когда врачей в России совсем не останется.
